Соавтор

Был у меня в аспирантской молодости случай. Принёс сдавать пару статей в
один сборник. А редактор мне и говорит: мол, у нас нельзя в один выпуск
две работы сразу, разве что одна из них с соавтором будет. Вот и
вставьте соавтора – тогда возьму обе, а так – низзя. Вот прям щас ручкой
и впишите. Такие правила, ничего не знаю…

Ну что за чепуха, - думаю. Какой идиот такие правила выдумывает? Хотя…
что уж тут особенно дивиться, в первый раз, что ли. Нас вообще толком
удивить трудно. Спорить – бесполезно. В общем, плюнул я и решил
кого-нибудь вписать, с меня не убудет.

А кого? Вопрос. Делал я всё сам, писал – тоже сам. Кто же это аспиранту
помогать будет. Да их все только припахать норовят… Вот разве что кот
мой любимый, мудрый и остроумный Василий, соучаствовал, как мог. На
столе рабочем лежал, под лампой грелся, пузо давал почесать, бумаги под
себя сгребал. Пару раз ручку на пол сбросил лапой ради шутки. Песни мне
пел. В общем, помогал посильно. И решил я – по справедливости, пусть он
соавтором и будет.

Имя – известно, Василий. Отчество – пусть от моего имени будет. А
фамилию ему дадим – Котиков. И вписал. И сразу приняли вторую статью. И
она вышла. Соавтор – Котиков В. В. Похихикал я, друзьям показал, они
тоже повеселились. Купил Василию чего-то вкусного, отметили с ним. И
решил, что и делу на том - конец.

Ан, нет. Первая-то буква моей фамилии по алфавиту - дальше, чем К. А
некоторые системы цитирования ориентируются не на первого автора в
порядке перечисления, а на первого по алфавиту. И пошли нам на имя В. В.
Котикова приходить письма да приглашения на разные конгрессы и
симпозиумы. Иногда заодно и меня звали. Далеко не всегда. Я все
приглашения честно Василию зачитывал. Особенно, если статью хвалили. Он
это дело вежливо выслушивал и равнодушно переворачивался на другой бок.
Я же говорю, мудрый был.

Общеизвестно, что студенты обычно стараются "скачать" реферат на
заданную тему из Интернета. Я, конечно, не против такого использования
сети. Но только в том случае, если ты делаешь реферат, пользуясь разными
источниками информации, в том числе и сетевыми ресурсами, а затем все
это творчески обобщаешь. Бери сведения хоть из традиционно изданной
литературы, хоть из Интернета, только не забывай при этом ссылаться на
авторов и на первоисточники – книгу, журнал, сайт... К сожалению, обычно
студент предпочитает не сравнительный анализ разных данных, а
примитивный плагиат – найти что-нибудь готовое, более или менее
подходящее по теме, да и подсунуть это под своим именем. Иногда – даже
толком не ознакомившись с трофеем. Отсюда – много курьезов.

Помнится, принес мне студент реферат. Глаза – ясные, честные. Сам,
говорит, всё написал, уж так старался…. Открываю. А начало там –
примерно такое: "Ну что, мой юный дружок, как ты уже догадался, речь у
нас с тобой сейчас пойдет об экологии".

Это мне, стало быть…

Дед был военным. Рассказал, что у них незадолго до смотра один офицер
уронил свой ТТ в туалет типа сортир. Всё проклиная и страшно матерясь,
под дружное ржание полка он за несколько дней единолично полностью
вычерпал огромный запас зловонной жижи ведром на верёвке. Наконец, нашел
свою пушку на обнажившемся дне, едва успел в срок. За это время в
восстановительных условиях среды пистолет очистился так, что стал как
новенький, хромированный...

Вскоре прибыла комиссия. И на построении инспектирующий генерал приказал
офицерам предъявить личное оружие к осмотру. Взяв у страдальца ТТ,
довольный военачальник поднял его над головой и обратился к подчиненным:
"вот! учитесь! так обращаться со вверенным оружием должен КАЖДЫЙ
офицер!".

Строй затрясся и покосился...

Ездил я за дипломом докторским в ВАК на Тверскую в 1997 г. Вхожу, а там
– очередь. Ожидающие решили было, что надо сразу на 2 очереди делиться –
кандидатская и докторская (это потом оказалось, что всех в одну ставят).
Поэтому все друг у друга выясняют, кто за каким дипломом приехал. А мне
37 или 38 было, был я коротко стрижен, в черной куртке-косухе – вопчим,
несолидный. Пожилых возмутило, что сравнительно молодой мужик в
докторскую очередь лезет, каждый нововпришедший норовил переспросить и
уточнить, не ошибся ли я. Так под конец достало, что очередному
вопрошающему я и ответил нагло, врастяжку: "А мне братаны сказали, нада
эту, как её, докторскую брать, она типа дороже, но круче".

Наступило тяжёлое молчание, и все в ужасе отстали. Тогда это ещё не
носило характера эпидемии, бандосы не зарились на степени, покупные
диссеры были в новинку... Да, не знал я, насколько пророческой эта
дурацкая шутка окажется.

P.S. Выходя, поймал на себе косые взгляды ожидающих своей очереди
(видимо, без меня обсудили ситуацию и всех проинформировали), помахал
дипломом и громко сказал: "А чооо, ништяяяк, и не дорого".

Есть у меня младший брат. Двоюродный, но его часто привозили к нам, а то
и надолго оставляли жить, так что общались мы немало. Естественно,
играли по малолетству во всякую ерунду. Например, в рыцарский турнир.
Надевали на головы кастрюли вместо шлемов, в руки брали палки и крышки
от тех же кастрюль и лупили друг друга, только звон стоял…

Однажды, когда мы уже были взрослыми мужиками, звонит мне брат по
телефону, грустный такой. Я, мол, тут рядом оказался и сейчас зайду -
настроение паршивое, неурядицы разные, в общем, пообщаться хочется.
Зная, что он появится буквально в ближайшие минуты три, начинаю
быстренько придумывать, как бы это мне ему сразу же и резко настроение
поднять. И додумываюсь: достаю кастрюлю, надеваю себе на умную голову, в
руку беру крышку, в другую – какую-то палку. Вот сейчас он войдет, вдруг
увидит меня в таком нелепом наряде, вспомнит наше детство, "рыцарские
турниры", посмеёмся – тут ему и полегчает.

И вот раздаётся звонок. Открываю дверь нараспашку – рот до ушей, на
башке кастрюля, в руках крышка и палка. А это соседка, за солью пришла…

Получил я однажды по голове. Как получил и за что - история это
отдельная, по-своему смешная и поучительная, возможно, позже расскажу и
её. Но сейчас важно лишь то, что я крепко получил по голове. Загремел в
больницу с сотрясением мозга. А в отечественную больницу живому, как
известно, лучше не попадать.

Угодил я в палату человек на десять. Условия - спартанские. Народ
подобрался в основном с высшим образованием, разношёрстный, так или
иначе травмированный. Врач нам попался сравнительно молодой, к
пациентам, мягко говоря, равнодушный, зато изрядно озабоченный сбором
материала для кандидатской диссертации. Особенно интересовали его
результаты пункции нашего спинного мозга. Кто не знает - это прокол
между позвонками с целью набрать ликвора, спинномозговой жидкости.
Штука, в общем-то, диагностически малоценная и притом весьма опасная:
малейшая ошибка - и травмирован спинной мозг, со всеми вытекающими
последствиями. Однако материал для диссертации должен быть
представительным, выборка – репрезентативной. И любопытный
исследователь, ничтоже сумняшеся, подвергал этой рискованной процедуре
всех, кто попадал к нему в лапы и, по незнанию или легковерию, не
оказывал сразу же отчаяннейшего сопротивления.

А потому первым же делом матёрые больные, здешние старожилы,
предупредили меня о лекарской причуде. И, кстати же, показали мне в
коридоре жертву доброго доктора-пункционера - прихрамывающую миловидную
девушку, которую этот эскулап всё-таки подбил на свою любимую процедуру,
наврав, что иначе исход болезни может оказаться печальным. Товарищи по
палате добавили, что таких доверчивых больных он покалечил на их памяти
уже несколько, и наказали категорически от предлагаемой пункции
отказываться, несмотря на всю настойчивость любознательного
экспериментатора.

И действительно, не успев толком представиться, лечащий врач (странное
это словосочетание – "лечащий врач", вроде как пишущий писатель или
танцующий танцор… ну, да ладно, не об этом речь) начал упорно склонять
меня к означенной пункции, а я принялся столь же целеустремлённо
изворачиваться. В ход пошли страшилки и всё более мрачные прогнозы моего
будущего, спасти которое может только чудотворная сила целительной
пункции. Я в ответ вежливо благодарил добряка за желание спасти мою
молодую жизнь, но от милой его сердцу процедуры неизменно, под
разнообразнейшими предлогами уклонялся.

В таких беседах прошло несколько дней, доктор терял лицо и всё более
входил в раж, стремясь добиться желаемого. И тут к нам поместили
новенького. Им оказался сильно пьющий сантехник, доставленный с так
называемой "пьяной травмой". Мужичок этот был угрюмым молчуном,
изъяснялся лишь несколькими простыми словами, в основном - непечтаными.
Обязательную для каждого новичка историю про пункцию он выслушал
внимательно, прокомментировал лапидарно. И, действительно, через
некоторое время пришёл к нему наш айболит, поздоровался, традиционно
представился. Сантехник отреагировал своеобразно. Он неторопливо уселся
на кровати, прижавшись к стене, подобрав колени к подбородку и крепко
обхватив их руками. Набычился и молча, настороженно уставился на
доктора. Тот слегка смутился и повторил свою речь во второй, затем – и в
третий раз. В ответ - молчание сантехника, застывшего всё в той же позе.
И вот, наконец, лекарь произнёс то, из-за чего затевал всю слащавую
беседу: "ну, и, конечно же, для надежности диагноза и полноты исцеления
мы Вам, батенька, сделаем ПУНКЦИЮ!"

И тут Валаамова ослица заговорила. Громко, злобно и отчётливо, глядя на
ненавистного врага исподлобья, сантехник отчеканил: "ПОШЁЛ НА Х...!!!".
Врач изумлённо отпрянул, отступил и, помолчав, нерешительно пробормотал:
"Тааак... Ну, значит, этому мы пункцию делать не будем..."

И наша палата разразилась громовым хохотом. Каких только ухищрений и
дипломатических ходов не перепробовали мы, интеллигентишки, уклоняясь от
грозной вивисекции. А единственный верный ответ с ходу нашёл
малограмотный сантехник!

Эту характерную и поучительную историю рассказал мне ещё на старом месте
работы один пожилой коллега, завлаб, очень хороший мужик. Он проработал
в институте много лет, пришел устраиваться туда ещё мальчишкой, сразу
после Универа. А директором института был тогда один известнейший
учёный.

Вот – рассказывает мой коллега – значит, встречает меня на проходной
сотрудник моей будущей лаборатории. По коридорам ведёт, институт
показывает. А навстречу нам не выходит даже, а величественно выплывает
исполненный важности и самодовольства, грузный такой, солидный господин.
Несёт себя бережно, пузо – вперёд, нижняя губа выпячена, в общем –
весьма впечатляет. Я, говорит, даже испугался малость. Поздоровался
тихо, почтительно. Тот – и глазом не моргнул, головы не повернул, мимо
прошествовал. Спрашиваю: "Это же, наверно, и есть ваш знаменитый
директор?". А провожатый смеется: "Да что ты, говорит, это – так,
шестёрка, в бухгалтерии сидит, командировки нам выписывает". Ну, ни фига
же себе, думаю, коли у них шестёрки такие, каков же директор…

А тут вдруг из-за угла какой-то взлохмаченный чудик-коротышка выбегает,
напевает что-то тихонько себе под нос, несётся по коридору чуть не
вприпрыжку. Я на всякий случай и с ним тоже поздоровался, правда,
довольно небрежно. Тот остановился, в улыбке лучезарной расплылся, будто
лучшего друга увидел, раскланялся: "Здра-а-авствуйте!". И дальше
попрыгал. А это, говорю, что ещё за чучело? Провожатый опять смеётся:
"А вот это как раз наш директор-то и есть".

Когда заводишь себе кошку, мировосприятие резко изменяется...
Вспомнилось: есть у меня знакомый один, человек, какгрицца, сложной
судьбы, суровый и мрачный. Он меня частенько критиковал за излишнее
потакание ныне покойному коту Василию, рекомендовал вместо разговоров
давать ему пинки, тычки и т. д. А я неизменно отвечал ему: погоди,
погоди, вот сам обзаведешься усатым-полосатым, тогда и поглядим...

Сбылось. Обзавелся. C тех пор я его несколько лет не встречал. Но вот
пришлось как-то зайти к нему домой. И он предлагает поесть, время как
раз обеденное. И смущённо так (что на него совершенно не похоже)
добавляет: "ты только того... этого.. не брезгуй особо - Мурзик на столе
в хлебнице заснул, так уж мне неохота его будить..."

В одной из экспедиций при работах на озере наши потеряли так называемый
"почтальон". Это – такой особый металлический груз. Когда
прибор–пробоотборник опускается на тросе под воду и нужно там привести
его в действие, "почтальон" крепится на трос и отпускается.
Разогнавшись, груз достигает прибора, спускает курок, и проба
отбирается. Так вот, плохо закрепленный "почтальон" ушёл под воду и там
соскочил с троса. Проблема, запасного нет. Отрядили на почту гонца, и он
попытался дать телеграмму следующего содержания: "почтальона утопили зпт
высылайте нового". А почта такую телеграмму принимать почему-то
отказалась!

Говорят, у наших коллег из другого института вышла история ещё почище.
Они отправляли пробы на обработку в город, причем упаковывали эти
образцы в особые свинцовые контейнеры, которые между собой именовали
"гробиками". Так один из этих ребят попытался послать телеграмму,
гласившую: "экспедиция продолжается зпт шлите ещё двенадцать гробиков".

А вот какую хохму отмочил однажды мой кот. У нас был такой молчаливый
уговор (убей, не пойму, как он возник, но точно был). Если Василий сидит
в коробке, то брать его на руки – нельзя. Однажды застал я его в углу,
где никаких коробок не было, растопырил руки и стал надвигаться, чтобы
схватить. Он заозирался, нашел мааааленький спичечный коробок и с
размаху накрыл своей здоровенной лапищей (из под нее и коробка не видно)
– я, типа, в домике! И улыбается, довольный.